5 марта родительская
5 марта. Вселенская родительская суббота
Синаксарь в субботу мясопустную
В этот день божественные отцы установили совершать память всех от века во благочестии скончавшихся людей по таковой причине.
Поскольку многие умерли внезапно во время странствия, в море или непроходимых горах, в бурных потоках, пропастях, от болезней и голода, от пожара, во льдах, на войне, от холода или претерпев какую-либо другую смерть, они, так же как нищие и убогие, не были отпеты. Божественные отцы, движимые человеколюбием, постановили Соборной Церкви совершать общую память всех усопших, приняв это от святых апостолов, чтобы ныне помолиться и о тех, кто по какой-либо причине не получил установленного поминовения, являя, что это (церковное поминовение) приносит им великую пользу. Так Божия Церковь совершает память одновременно всех душ (усопших).
Во-вторых, поскольку в завтрашний день будет вспоминаться Второе Христово Пришествие, то уместно сотворить и память душам (всех некогда живших), умоляя Страшного и нелицеприятного Судию явить им обычную милость и сподобить их обетованного блаженства.
С другой стороны, святые отцы, желая в следующую неделю изложить историю Адамова изгнания, прежде помышляют о неком упокоении, чтобы, закончив сегодня этим завершающим историю, окончательным упокоением, начать потом как бы с начала (от Адама), а тем последним испытанием от неподкупного Судии, которое будет в конце веков, устрашив людей, побуждать их к подвигам поста.
В субботу же мы всегда поминаем души (усопших), потому что суббота означает у евреев покой. И за умерших, как упокоившихся от житейских и всех прочих забот, мы творим молитвы в день покоя. Сложилась традиция творить это каждую субботу, а в нынешнюю, вселенскую, — молиться соборно, поминая всех православных.
Божественные отцы, зная, какое великое облегчение и пользу приносит усопшим поминовение, то есть милостыня и молитвы, поучают Церковь совершать его и за некоторых особо, и за всех вместе, что приняли от святых апостолов, как говорилось выше.
И Дионисий Ареопагит говорит, как полезно душам умерших поминовение. Это подтверждено и многими другими, и повестью о святом Макарии (Великом), который, найдя череп язычника, вопросил его: «Имеют ли хоть иногда какое-нибудь утешение находящиеся во аде?» И тот отвечал: «Великое облегчение имеют они, когда ты, отче, молишься за усопших». (Макарий) Великий долгое время делал так — молился Господу — и желал узнать, бывает ли от этого какая польза прежде усопшим. И Григорий Двоеслов [1] своей молитвой спас царя Траяна, хотя и услышал от Бога повеление никогда больше не молиться за нечестивого. Даже богомерзкого Феофила царица Феодора [2] избавила от мучений и спасла молитвами святых мужей и исповедников, как об этом повествуется [3] . И Григорий Богослов в надгробном слове брату Кесарию [4] представляет милостыню за усопших как благое дело.
Великий Иоанн Златоуст говорит (в беседе на Послание) к Филиппийцам: «Помыслим о пользе усопших, дадим им приличествующую помощь, то есть милостыню и приношения [5] , ибо это приносит им великую отраду и наибольшее приобретение и пользу. Ведь не случайно так установлено и предано Божией Церкви от премудрых апостолов Христовых, чтобы священники при совершении Страшных Таин поминали усопших в вере». И еще: «В завещании твоем вместе с детьми и родственниками в списке твоих наследников да будет и имя судьи; не оставляй без части наследства и нищих, — и я за них ручаюсь».
И Афанасий Великий говорит: «Если и богат был скончавшийся во благочестии, то не пренебрегай елеем и свечами, чтобы возжечь на гробе, молясь Христу Богу, потому что это приятно Богу и приносит большое воздаяние. Если умерший грешен — разреши его прегрешения; если же праведен — пусть его награда умножится; а если кто, может быть, странник или нищий, о котором некому позаботиться, — то Праведный и Человеколюбивый Бог, по всеведению Своему, за нищету воздаст и этому равную (с другими) милость». Кроме того, и делающий приношения за усопших получает награду от Бога, ибо являет любовь к ближнему, как и повелено, и заповедано об этом. Как помазывающий кого-то миром, он и сам испускает благоухание. Не исполняющие же (этой заповеди) будут осуждены до Второго Пришествия Христова. Бывающее за усопших (приношение) доставляет им пользу, как говорят божественные отцы, и особенно сделавшим хоть какое-нибудь малое добро при своей жизни. Если даже и есть у них много грехов против целомудрия, говорит Божественное Писание, то Божие человеколюбие намного побеждает. Если окажется равный вес добра и мерзости, — побеждает человеколюбие. Если же и слегка перевешивает зло, — снова превозмогает благо.
Да будет же известно, что там все узнают друг друга: те, кто знали уже, и те, кто никогда друг друга не видели [так говорит святой Златоуст, показывая это из притчи о богатом и Лазаре], но только не телесным каким-нибудь образом, а созерцательным духовным оком. Ибо все примут один возраст и приобретут познание бытия, как говорит и (Григорий) Богослов в надгробном слове Кесарию: «Тогда увижу Кесария светлого, славного, каковым он, из братий любезнейший, мне многократно являлся во сне». Афанасий Великий, если и не говорит так в словах к правителю Антиохии, то в слове об усопших говорит, что даже до общего воскресения почившим святым дано общаться друг с другом и сорадоваться, а грешные этого лишены. Святым же мученикам дано и наблюдать за нашими делами, и посещать нас.
Тогда же (в конце веков) все узнают всё о всех, и всё тайное станет явным.
Да будет же известно, что души праведных ныне пребывают в неких особых местах, отдельно от душ грешных: первые — радуются в надежде (блаженства), другие — скорбят в ожидании вечных мук. Ибо святые еще не получили обещанного (блаженства), как говорит божественный апостол, ибо Бог предопределил нечто лучшее для нас, дабы они не без нас достигли совершенства (Евр. 11: 39—40).
Следует также знать, что не всякий, кто погиб в пропастях земли, в огне, в море, от упомянутых бедствий, от стужи, от голода, — претерпел это по повелению Божию. Ибо это судьбы Божии, которые бывают или по Его благоволению, или по попущению; иные же для вразумления, или устрашения, или для обращения других. Предвидящим умом (Бог) ведает всё и знает, и по воле Его это всё бывает, как и о птицах говорит Святое Евангелие (Лк. 12, 6—7). Не предопределяет же будущего, за некоторыми исключениями, сразу для всех случаев: что один удавится, другой умрет, и один старым, другой — молодым; но один раз определил общее время человеческой (жизни) и многие виды смертей; и в определенные сроки приходят разные виды смертей. Итак, не изначально повелевает Бог, но, смотря по жизни каждого в отдельности, Промысел Божий изменяет время и образ смерти его.
Василий Великий говорит: хотя и было предопределение к жизни (бессмертию), но предсказывается: прах ты, и в прах возвратишься (Быт. 3, 19). Апостол же в Послании к Коринфянам пишет: поскольку недостойно причащаетесь, то из-за этого многие из вас немощны и больны, и спят довольно, то есть умирают многие (ср.: 1 Кор. 11: 27—30). И Давид говорит: Не восхити меня в половине дней моих (Пс. 101, 25), и: Ты отмерил дни мои (Пс. 38, 6). И Соломон: Сын, чти отца своего и мать, и долголетен будешь. И еще: Да не умрешь не вовремя. А в книге Иова Господь говорит Елифазу: «Истребил бы вас всех, если бы не Иов, раб мой» (ср.: Иов. 42, 8). Все это показывает, что не существует предела жизни. Если же кто так и говорит, то подразумевается предел Божий — воля Его: ибо кому хочет, тому Он прибавляет дней, другому же дни убавляет, устраивая все к пользе, и определяет образ и время (смерти) тогда, когда Ему угодно. Итак, предел жизни каждого есть, как пишет Афанасий Великий, воля и смотрение Божие, — Своим словом и премудростью судеб Твоих, Христе, Ты изменяешь его. И у Василия Великого, говорящего, что когда кончаются пределы жизни, то приходит смерть, — под пределами жизни понимаем волю Божию. Ведь если есть предел жизни, то зачем мы просим Бога (о продлении ее), обращаемся к врачам и молимся за детей?
Подобает знать и то, что крещеные младенцы насладятся райской сладости, а непросвещенные и языческие — не попадут ни в рай, ни в геенну (огненную).
Поистине, отходящая от тела душа вовсе не помышляет о здешнем, но только о тамошнем печется.
В третий день мы совершаем поминовение, потому что в третий день вид человека изменяется. В девятый день поминаем, ибо тогда разрушается телесное здание сохраняется только одно сердце. В сороковой же день поминаем, ибо разлагается и самое сердце. И рождение человека происходит следующим образом: в третий день обозначается сердце, в девятый — образуется плоть, а в сороковой день человек преображается в совершенный вид. Посему мы и совершаем память усопших (в эти дни).
В селениях святых Твоих всели их, Владыка Христе, и помилуй нас, ибо Ты один бессмертен. Аминь.
[1] Святитель Григорий Двоеслов, папа Римский (+ ок. 604 г., память 12 марта). В некоторых ранних житиях свт. Григория Двоеслова имеется рассказ о том, как душа императора Траяна была «крещена» в аду слезами святителя. Траян был гонителем христиан, однако он совершил одно дело милосердия (заступился за вдову), о чем стало известно святителю. Преисполненный жалости, он пошел в церковь и молился со слезами за душу гонителя до тех пор, пока не был услышан. «Пусть никто не удивляется, когда мы говорим, что он (Траян) был крещен, ибо без крещения никто не узрит Бога, а третий вид крещения — это крещение слезами», — говорят авторы жития.
[2] Праведная Феодора, царица Греческая (+ ок. 867 г., память 11 февраля) — супруга императора-иконоборца Феофила, не разделявшая иконоборческой ереси своего мужа и после его смерти восстановившая почитание святых икон. Ее житие повествует о том, что «по совещании со всем святым собором отцов Феодора помолилась Богу о муже своем, чтобы изъял его от вечной муки, дабы он мог получить жизнь неизреченную».
[3] См. синаксарь в Неделю Православия.
[4] Святой Кесарий (+ ок. 369 г.) — брат Григория Богослова, врач по специальности. За свою праведную жизнь причислен к лику святых. Память его 9 марта.
[5] Просфоры и вино для литургии.
Тропарь заупокойный
глас 8
Глубиною мудрости человеколюбно вся строяй/ и полезная всем подаваяй,/ Едине Содетелю, упокой, Господи, души раб Твоих,/ на Тя бо упование возложиша,// Творца и Зиждителя и Бога нашего.
Кондак заупокойный
глас 8
Со святыми упокой,/ Христе,/ души раб Твоих,/ идеже несть болезнь, ни печаль,/ ни воздыхание,// но жизнь безконечная.
Богородичен
глас 8
Тебе и Стену и Пристанище имамы,/ и Молитвенницу благоприятну к Богу,// Егоже родила еси, Богородице безневестная, верных спасение.
Вселенская родительская суббота: как помянуть близких и что нельзя делать в этот день
Фото: Екатерина Смолихина / amic.ru
В православном мире есть особые дни, в которые принято поминать и молиться за усопших – родительские субботы. На 22 февраля выпадает первая в 2020 году родительская суббота – Вселенская или мясопустная. Рассказываем, как правильно помянуть усопших, обязательно ли нужно идти на кладбище, а также о том, что в этот день делать категорически нельзя.
Что такое родительская суббота?
История возникновения Вселенской родительской субботы
Вселенская (мясопустная) родительская суббота была установлена в V веке, в апостольские времена. В Иерусалимском уставе, который составил Савва Освященный, говорится о древнейшем предании и обыкновении древних христиан стекаться в определенные дни на кладбище, чтобы помянуть умерших. Письменное доказательство этого дошло до нас из IV века.
Суббота как день поминания был выбран не случайно. Воскресенье после Вселенской (мясопустной) родительской субботы посвящено воспоминаниям и молитвам о Страшном суде Христовом. Поэтому в субботу (в день, который предшествует суду Христову) молятся не только за живых членов своей семьи, но и за всех, от века умерших, а также за тех, кто скончался внезапной смертью и остался без законного погребения. Молящиеся просят Господа об их помиловании. Таким образом Церковь дает шанс на спасение души каждого усопшего.
Почему мясопустная родительская суббота носит такое название?
На 22 февраля 2020 года выпадает Вселенская или мясопустная родительская суббота. Дата меняется каждый год, но традиционно она наступает за неделю до Великого поста.
Название «родительская», скорее всего, произошло от традиции называть покойных «родителями», то есть отошедшими к отцам. Еще одна версия — «родительскими» субботы стали именоваться, потому что христиане молитвенно поминали в первую очередь своих почивших родителей.
Мясопустной она называется, так как приходится на Мясопустную неделю (неделя перед Масленицей). Ее также называют Малой масленицей. А название «вселенская» идет от церковной традиции: в этот день совершаются особые богослужения – вселенские панихиды.
Какие еще родительские субботы будут в 2020 году?
Все дни особого поминовения усопших имеют переходящую дату (кроме 9 мая, когда принято поминать усопших воинов).
- 22 февраля – Вселенская (мясопустная родительская суббота);
- 14 марта, 21 марта – родительские субботы Великого поста;
- 28 апреля – Радоница;
- 9 мая – День поминовения павших воинов в годы Великой Отечественной войны;
- 6 июня – Троицкая родительская суббота;
- 7 ноября – Димитриевская родительская суббота.
Чем Вселенская родительская суббота отличается от остальных?
Тем, что принято поминать вообще всех крещеных христиан. Всего таких суббот в году две: мясопустная и Троицкая. В эти два дня в церкви совершаются вселенские панихиды. Это особое заупокойное богослужение, на котором верующие молятся об успокоении умерших и просят у Бога для них прощения грехов и милосердия.
Как поминать умерших в родительскую субботу ?
В родительскую субботу принято посещать храм и молиться об усопших родственниках. Можно заказать сорокоуст или литургию.
Но если посетить храм не получается, можно подать записку об упокоении с именами близких, умерших в пятницу, накануне родительской субботы. Помолиться можно и дома у иконы (молитвы об усопших есть в каждом молитвослове). Также усопших можно поминать, читая Псалтырь, или прочесть канон об упокоении.
Что можно делать в этот день?
Начать и завершить родительскую субботу нужно молитвой. А еще принято печь блины, которыми поминают покойных. Часть из них раздают или уносят в церковь. По традиции первый блин кладут отдельно для усопших.
Накануне родительской субботы обязательно убираются в домах, а в сам день поминовения устраивают поминальный ужин, на котором вспоминают усопших близких и родственников. Перед тем как сесть за стол, также нужно помолиться.
На службу в родительскую субботу верующие приносят записки с именами тех, кого нужно упомянуть во время общей молитвы. После посещения храма многие отправляются на кладбища, чтобы привести в порядок могилы, а также еще раз помянуть тех, кто дорог сердцу.
Также в этот день принято подавать милостыню с просьбой помолиться об усопших.
Обязательно ли ездить на кладбище в родительскую субботу?
Посещение кладбища в родительскую субботу приветствуется, но это необязательно. Главное, не делать этого вместо службы в храме. Важнее в этот день посетить богослужение и помолиться за умерших родных. Если получится, то можно совместить поход в храм и поездку на кладбище.
На кладбище нужно зажечь свечу и помолиться. Затем следует прибрать могилу или просто помолчать и вспомнить покойного. Пить или есть на кладбище нельзя. Нельзя оставлять на могиле покойного помин, который указывает на его вредные привычки при жизни (например, оставлять сигареты, если он курил). Запрет также касается еды и алкоголя (оставлять или лить в могильный холм водку) – это считается пережитком язычества.
Оставлять конфеты или печенье можно, но не на могиле, а на скамейке возле нее, чтобы человек мог помянуть усопшего.
На кладбище нельзя громко разговаривать, ссориться или сквернословить.
Что нельзя делать в этот день?
В родительскую субботу нельзя ссориться, сквернословить и плохо говорить о покойном. Также категорически запрещено поминать усопших водкой. В милостыне в этот день отказывать нельзя, не приветствуется и шумное веселье.
Не следует оставлять на могилах предметы из жизни, которые указывают на его вредные привычки и пристрастия при жизни.
Работать в этот день не запрещено, но это не должно помешать походу в церковь.
Вселенская родительская суббота 5 марта в 2016 году: Там — все верующие
Одно из самых тягостных зрелищ на свете — поминки, совершаемые атеистами. Вот все пришли домой от свежей могилы. Встает старший, поднимает рюмку… И в этот момент все просто физически ощущают, что что-то могут и должны они сделать для того, с кем только что они простились.
Молитва об ушедших — это потребность сердца, а не требование церковной дисциплины. Сердце требует: помолись. А рассудок, покалеченный еще школьными уроками безбожия, говорит: «Незачем, молиться некому и не о ком: небеса полны разве что радиоволнами, а от того человека, с которым мы жили еще три дня назад, не осталось уже ничего, кроме того безобразия, которое мы только что засыпали землею».
И вот даже на лицах людей отражается эта внутренняя ошибка. И звучат столь ненужные слова: «Покойный был хорошим семьянином и общественным работником»…
Нас не было — нас не будет. Так не есть ли человек, чья жизнь нелепо мелькает меж двумя пропастями небытия, не более чем «покойник в отпуске». Я умру, а мир останется полным, как новехонькое яйцо. Борис Чичибабин однажды дал безжалостно-точное определение смерти, как она предстает неверующему человеку:
Как мало в жизни светлых дней,
Как черных много!
Я не могу любить людей,
Распявших Бога!
Да смерть — и та! — нейдет им впрок
Лишь мясо в яму,
Кто небо нежное обрек
Алчбе и сраму.
Что люди выносят с кладбища? Что сам ушедший смог обрести в опыте своего умирания? Сможет ли человек увидеть смысл в последнем событии своей земной жизни — в смерти? Или и смерть — «не впрок»? Если человек перейдет границу времени в раздражении и злости, в попытке свести счеты с Судьбой, — в Вечности отпечатлеется именно такой его лик…
Поэтому-то и страшно, что, по мысли Мераба Мамардашвили, «миллионы людей не просто умерли, а умерли не своей смертью, т.е. такой, из которой никакого смысла для жизни извлечь нельзя и научиться ничему нельзя». В конце концов, то, что придает смысл жизни, придает смысл и смерти… Именно ощущение бессмысленности смерти делает столь тяжелыми и неестественными похороны атеистов.
photosight.ru. Фото: Прищепов Александр
Для сравнения сопоставьте Ваше ощущение на старом кладбище, где покой людей сторожат могильные кресты, с тем, что чувствует Ваше же сердце при посещении советских звездных кладбищ. Можно с мирным и радостным сердцем гулять — даже с ребенком — по кладбищу, скажем, Донского монастыря. Но не чувствуется мира на советском Новодевичьем…
В моей же жизни был случай прямой такой встречи. В 1986 году в пожаре в Московской духовной академии сгорели пятеро семинаристов. Хоронили их на городском кладбище Загорска. И вот, впервые за десятилетия на это кладбище пришли священники — не таясь, в облачениях, с хором, с молитвой.
Пока студенты прощались со своими однокурсниками, один из монахов отошел в сторонку и тихо, стараясь быть максимально незаметным, стал ходить среди соседних могил. Он кропил их святой водой. И было такое ощущение, что из-под каждого холмика доносится слово благодарности. В воздухе как бы растворилось обещание Пасхи…
Или вот иной пример неуничтожимости человека. Попробуйте, взяв в руки книгу, помолиться об ее авторе. Берете в руки Лермонтова — скажите про себя, раскрывая нужную Вам страничку: «Господи, помяни раба Твоего Михаила». Прикасается рука к томику Цветаевой — вздохните и о ней: «Прости, Господи, рабу Твою Марину и приими ее с миром». Все будет прочитываться иначе. Книжка станет больше самой себя. Она станет встречей с человеком.
Пушкин (упокой, Господи, раба Твоего Александра!) среди обстоятельств, которые человека делают человеком, называл «любовь к отеческим гробам». Каждого человека ждет отправление «в путь всея земли» (Иис. Нав. 23,14).
Не может быть вполне человеком тот, кого никогда не посещала мысль о смерти, кто никогда в тайнике своего сердца не повторял те слова, которые произнес преп. Серафим Саровский: «Господи, как мне умирать будет?»
Событие смерти, ее таинство — одно из важнейших событий во всей жизни человека. И потому никакие отговорки типа «некогда», «недосуг» и т.п. не будут приняты ни совестью, ни Богом, если мы забудем дорогу к родительским могилам. Надеюсь, мы никогда не доживем до тех лет, когда исполнится мечта Елены Рерих: «кладбища вообще должны быть уничтожены как рассадники всяких эпидемий».
Для восточного мистицизма тело человека — лишь тюрьма для души. По высвобождении — сжечь и выбросить. Для христианства тело — храм души. И верим мы не только в бессмертие души, но и в воскресение всего человека. Потому и появились на Руси кладбища: семя бросается в землю, чтобы с новой космической весной взойти. По слову ап. Павла, тело — храм духа, живущего в нем, а, как мы помним, «и храм поруганный — все храм». И потому тела дорогих людей у христиан принято не бросать в огненную бездну, а класть в земляную постель…
Перед началом и в дни Великого Поста, перед тем, как мы сделаем первый шаг навстречу Пасхе, звучит под сводами храмов слово нашей любви ко всем тем, кто прежде нас шел дорогой жизни: «Упокой, Господи, души усопших раб Твоих!» Это — молитва обо всех, ибо, по замечательному слову Анастасии Цветаевой, «тут только есть верующие и неверующие. Там — все верующие». Теперь они все видят то, во что мы только веруем, видят то, во что когда-то они же запрещали веровать нам. И, значит, для всех них наше молитвенное воздыхание будет драгоценным даром.
Дело в том, что человек умирает не весь. В конце концов, еще Платон спрашивал: почему, если душа всю жизнь борется с телом, то с гибелью своего врага она должна сама исчезнуть? Душа пользуется телом (в том числе и мозгом и сердцем), как музыкант пользуется своим инструментом. Если струна порвалась, мы уже не слышим музыки. Но это еще не основание утверждать, что умер сам музыкант.
Люди скорбят, умирая или провожая умерших, но это не есть свидетельство о том, что за дверью смерти только скорбь или пустота. Спросите ребенка в утробе матери — желает ли он выходить оттуда? Попробуйте описать ему внешний мир — не через утверждение того, что там есть (ибо это будут реалии, незнакомые ребенку), а через отрицание того, что питает его в материнском чреве. Что же удивляться, что дети, плача и протестуя, приходят в наш мир? Но не таковы ли скорбь и плач уходящих?
Лишь бы рождение не сопровождалось родовой травмой. Лишь бы дни подготовки к рождению не были отравлены. Лишь бы не родиться в будущую жизнь «извергом».
Мы вообще, к сожалению, бессмертны. Мы обречены на вечность и на воскрешение. И как бы нам не хотелось прекратить свое существование и не нести наши грехи на Суд — вневременная основа нашей личности не может быть просто унесена ветром времени… «Хорошие новости из Иерусалима» состояли в том, что качество этого нашего приснобытия может стать иным, радостным, бессудным («Слушающий слово Мое на Суд не приходит, но пришел от смерти в жизнь» Ин. 5,24).
Или непонятно, что такое душа? Есть ли она? Что это такое? — Есть. Душа — это то, что болит у человека, когда все тело здорово. Ведь говорим же мы (и ощущаем), что не мозг болит, не сердечная мышца — душа болит. И напротив — бывает, что при муке и скорби что-то в нас радуется и чисто поет (так бывает с мучениками).
«Смерти нет — это всем известно. Повторять это стало пресно. А что есть — пусть расскажут мне…» — просила Анна Ахматова. О том, «что есть», и говорят родительские субботы, восходящие к празднику Успения. Праздник… Но это ведь день кончины Богоматери. Почему же — праздник?
А потому, что смерть не есть единственный способ кончины. Успение — антоним смерти. Это, прежде всего — не-смерть. Два этих слова, различающихся в языке любого христианского народа, означают радикально противоположные исходы человеческой жизни.
Взращивает человек в себе семена любви, добра, веры, всерьез относится к своей душе — и его жизненный путь венчается успением. Если же разрушение он нес себе и окружающему миру, раной за раной уязвлял свою душу, а грязь из нее, неухоженной и заросшей, выплескивал вовне — конечный, смертный распад завершит его прижизненное затухание.
photosight.ru. Фото: Лопарев Иннокентий
Отныне (в смысле — со времени воскресения Христа) образ нашего бессмертия зависит от образа нашей любви. «Человек поступает туда, где ум имеет свою цель и любимое им», — говорил преп. Макарий Египетский.
На иконе Успения Христос держит на руках младенца — душу своей Матери. Она только что родилась в Вечность. «Господи! Душа сбылась — умысел Твой самый тайный!» — можно было бы сказать об этом миге словами Цветаевой.
Душа «сбылась», исполнилась — и в слове «успение» слышатся отголоски не только «сна», но и «спелости» и «успеха».
«Время умирать» (Эккл. 3,2). Может быть, самое разительное отличие современной культуры от культуры христианской — в неумении умирать, в том, что нынешняя культура не вычленяет в себе это время — «время умирать». Ушла культура старения, культура умирания.
Человек подходит к порогу смерти, не столько стараясь всмотреться за его черту, сколько без конца оборачиваясь назад и с ужасом вычисляя все разрастающееся расстояние от поры своей молодости. Старость из времени «подготовки к смерти», когда «пора о душе подумать», стала временем последнего и решительного боя за место под солнцем, за последние «права»… Она стала временем зависти.
У русского философа С. Л. Франка есть выражение — «просветление старости», состояние последней, осенней ясности. Последняя, умудренная ясность, о которой говорят строки Бальмонта, списанные «современностью» в раздел «декадентства»:
День только к вечеру хорош.
Жизнь тем ясней, чем ближе к смерти.
Закону мудрому поверьте —
День только к вечеру хорош.
С утра уныние и ложь
И копошащиеся черти…
День только к вечеру хорош.
Жизнь тем ясней, чем ближе к смерти.
Здесь приходила к человеку мудрость. Мудрость — это, конечно, не ученость и не энциклопедичность, не начитанность. Это — знание немногого, но самого важного. Потому-то к монахам — этим «живым мертвецам», при постриге как бы умершим для мирской суеты и потому ставшим самыми живыми людьми на земле, — и ездили энциклопедисты за советом. Гоголь и Соловьев, Достоевский и Иван Киреевский, лично беседовавший с Гегелем и Шеллингом, своих главных собеседников нашли в Оптиной пустыни. Потому что здесь разговор шел «о самом важном».
Самым важным Платон — отец философов — называл вот что: «Для людей это тайна: но все, которые по-настоящему отдавались философии, ничего иного не делали, как готовились к умиранию и смерти».
В середине нашего века константинопольский патриарх Афинагор I так говорил о времени умирания:
«Я хотел бы умереть после болезни, достаточно долгой, чтобы успеть подготовиться к смерти, и недостаточно длительной, чтобы стать в тягость своим близким. Я хотел бы лежать в комнате у окна и видеть: вот Смерть появилась на соседнем холме. Вот она входит в дверь. Вот она поднимается по лестнице. Вот уже стучит в дверь… И я говорю ей: войди. Но подожди. Будь моей гостьей. Дай собраться перед дорогой. Присядь. Ну вот, я готов. Идем. »
Помещение жизни в перспективу конца делает ее именно путем, придает ей динамику, особый вкус ответственности. Но это, конечно, лишь, если человек воспринимает свою смерть не как тупик, а как дверь. Дверь же — это кусочек пространства, через который входят, проходя его.
Жить в двери нельзя — это верно. И в смерти нет места для жизни. Но есть еще жизнь за ее порогом. Смысл двери придает то, доступ к чему она открывает. Смысл смерти придает то, что начинается за ее порогом. Я не умер — я вышел.
И дай Бог, чтобы уже по ту сторону порога мог я произнести слова, начертанные на надгробии Григория Сковороды: «Мир ловил меня, но не поймал».
«Все ли равно как верить» — М., 1997.
